Создав линии «связи», соединил своё магическое начало с сосудом камня. Закружилась голова, в глазах резко потемнело от переизбытка энергии. Но разум оставался в сознании.

— Создание линий займёт время, поэтому мне нужна ваша защита, — велел я солдатам и пошагал через ворота ко внешней стороне стены.

Дозорные выполнили просьбу без лишних вопросов; оцепили меня в круг и продолжили сражение, вот только на этот раз бились с целью выиграть мне времени.

Собрав на кончике пальца энергию артефакта, провёл вертикальную линию — снизу вверх. Мне было достаточно коснуться стены единожды, чтобы потушить пламя, пожирающее печати. Энергия отделилась от кончика пальца и продолжила движение по инерции до верхней части стены. Затем повторились схожие манёвры, линии из энергии вырисовывались то в одну, то в другую сторону. А когда всё было завершено, я сунул камень в небольшое отверстие между кирпичами.

Твари по ту сторону стены резко замедлились. И, если раньше они целенаправленно бежали в сторону дыры в воротах, то сейчас стали метаться в хаотичном порядке.

Я оглянулся, зашёл в ворота и, встряхивая руки, кивнул Оболенскому.

— Иллюзия создана. Осталось сделать так, чтобы камень имел контакт со стеной.

— Отлично, замуруем! — столп сжал черепушку Пустотного Шакала одной рукой, превратив ту в бульон. — Теперь займёмся расчисткой города.

Я стряхнул руки от накопившихся излишков ауры и пошагал вперёд, проплывая мимо солдат. Когда отошёл от стены на десять шагов, в голову вонзилась острая боль. Бездна!

— Костя, что с тобой⁈ — первой заметила Диана Романова, она подбежала ко мне и не позволила упасть.

Мазнув глазами по окружающим меня тварям и солдатам, заострил внимание на одном из солдат. Мужчина стоял ровно и смотрел на меня опасными глазами, что скрывали за собой… ненависть. Странно, но он ничем не был примечателен. Выглядел абсолютно обычно, вот только излучал ауру…

Да, определённо. Солдат, которого я приметил, был одним из тех, кто превосходно умеет скрывать свою ауру от чужих сенсоров.

Дёргаю пальцем — и ледяной кол мгновенно вылетает в сторону Дозорного, но не проходит и мгновения, как волна энергии господина Оболенского превращает мой снаряд в пыль. Солдат оглядывается по сторонам, натягивает лёгкую улыбку и скрывается в толпе других.

— Ублюдок, — процедил я и выбежал в сторону солдата, но уже на следующей секунде столп впечатал моё лицо в асфальт. Из носа брызнула кровь.

— Что ты творишь, Шагайн⁈ — процедил Оболенский, держа меня за затылок.

— Этот человек… пытался убить меня, — пробурчал я, сжимая кулаки. — Господин Оболенский, будьте добры, позвольте взглянуть ему в глаза.

— Обещай, что не станешь его убивать.

— Ни в коем случае.

Как только Оболенский отпустил меня, я вырвался в сторону убегающего усиленными прыжками. Прыгал по ледяным пластинам, чтобы расширить обзор. Когда цель была найдена, четыре водные струи разом вылетели в незнакомца, но… меня снова остановили.

В этот раз одна из Саблезубых Летяг снесла меня укусом в спину. Потеряв равновесие, я полетел вниз. Сгруппировался и попытался пикировать на одну из крыш зданий. Так и вышло. Перекатившись, перерезал аорту твари, высунул сердце, встал на ноги — и продолжил преследование.

Убегающий мужчина полностью скрыл свою ауру от моих сенсоров и уже практически смог спрятаться, но я опередил — двумя прыжками перебрался через узкую улицу, свалился на дорогу и отправил в спину солдата металлический шар. Тот разорвался на части, выпуская тонкую проволоку.

А через секунду послышался его крик… проволока обвязала кисть убегающего. Я дёрнул ту на себя, и кисть отрезало. Брызнула кровь, а Дозорный упал на колени, обхватив культу.

Мне удалось схватить Дозорного, вот только… это стоило мне переломанных рёбер и пропущенного укуса от твари. Оболенский догнал быстро. Начал злиться из-за того, что я нанёс слишком большой ущерб солдату. Но я лишь заметил, что ублюдок больше не убегает, потому позволил себе слегка расслабиться.

— В клетку! — рявкнул Оболенский, всё ещё не понимая моих действий.

Я кивнул столпу.

— Извини, Костя, но тебя придётся схватить тоже, — с раздражением в голосе дал приказ столп. Меня схватили. — Я надеюсь, ты сможешь объясниться, иначе придётся несладко.

Все встречи Пётр Романов проводил у себя в кабинете, редко когда выбираясь из дворца, но сегодня был день исключений. Государь вылетел в Архангельск по просьбе родной дочери.

Если бы в городе оказался посторонний, то никогда бы не догадался, что неделей ранее на этот город вторглись твари тумана. Чистые мирные улицы, по которым разъезжают броневики и ходят Дозорные. Всё выглядело так, словно не произошло ничего опасного.

Добравшись до домика, в котором проживала Диана, старик дождался, пока дверь перед ним откроется. Диана поприветствовала отца и проводила его в комнату, в которой были разбросаны папки с документами по делам и досье. На стене висела большая доска, на которой Диана вела пометки по ключевым делам.

— Присаживайся, отец.

Император, не обращая внимания, прошёл к стене с пометками и принялся изучать, что удалось наработать.

— К чему такая срочность, дочь? — спросил он, всё ещё уткнувшись взглядом в доску.

— Константин… он за решёткой, — сообщила девушка. — Уже неделю как Старостат яро обсуждает его дальнейшую судьбу.

— Смотрю, ты хорошо изучила человека, на которого Шагайн напал.

— Ага. Мужчину зовут Трофим. Фамилию он сначала отказывался называть. Говорил, что отрёкся от неё. Но столп посодействовал, и мы выяснили, что фамилия его Белов. Лет двадцать назад его род потерял настоящую фамилию, с тех пор… живут в тени.

Император глянул на дочь, в её голубые глаза. Подумал и кивнул. У простолюдина не могло быть такой фамилии. Иногда так случалось, что какая-то семья провинилась перед Императором, теряла влияние и в конечном итоге лишалась фамилии. По сути, такие люди становились простолюдинами, в чьих жилах текла кровь аристо. Без прав, без богатств, без власти — они становились никем, но сохраняли часть способностей.

Такое случалось редко. Ещё реже эти семьи выживали дольше одного поколения. Совсем уж редкость — чтобы эти семьи сохранили родовую силу. С ними никто не захочет заключать брак, а значит нормально продлить род почти не представлялось возможным.

— Если быть точной, то жили в тени, — добавила Диана. — Трофим последний наследник. Родители погибли в гражданской войне.

— В гражданской войне? — оглянулся государь. — Хочешь сказать, он сын того самого Романа Белова?

— Ага, — кивнула она. — Ты лично лишил его семью статуса и земель, пап. Они занимались контрабандой.

— Это не доказывает того, что и парень…

— Трофим убил двоих людей, которые стояли на посту, — перебила девушка. — Из-за этого человека твари смогли проскочить так глубоко в город. Костя не стал бы бросаться на человека без причины.

— Шагайн и на тебя повлиял?

— Па-ап, — подняла бровь Диана. — Я похожа на дурочку, которую можно вокруг пальца обвести?

— Ни в коем случае, — государь снова обернулся и постарался увидеть, какие эмоции стоят за этими словами. Ничего. Словно на ледяную глыбу смотришь. И это при том, что Пётр обладал сверх-восприятием, — Хорошо. Допустим, этот Трофим знал, как провернуть такую опасную работу. Зачем ему это?

— Версии две. Первая, он знал, что около границы разгуливает тварь, которая лишила руки господина Оболенского. Он был уверен, что никто не станет подозревать контрабандистов, — прояснила Диана. — Вторая версия связана с историей артефакта, который сейчас находится у Болконского. Контрабандисты нашли в Шагайне занозу, и теперь наши «друзья» будут делать всё, чтобы убрать Костю.

Пётр нахмурился. Только этого ему не хватало.

— Другие варианты исключены?

— Я прожила с этим человеком ровно месяц, отец, — осведомила Диана. — По твоей же просьбе, если ты забыл. И готова с уверенностью сказать, что Костя не имеет никакого отношения к тому прорыву.